Право в ВРТ: проблемы и перспективы

С.В. Лебедев и Л.Ю. Михеева

Обсуждение вопроса о необходимости принятия законодательных актов, связанных с репродуктивной медициной, продолжается уже более 10 лет, а именно с тех пор как вспомогательные репродуктивные технологии заняли серьезную нишу в воспроизводстве человеческой популяции. Обсуждение юридических проблем, связанных с ВРТ, ведется во многих странах. В России, как обычно, законодательство отстает от реалий жизни.

Как правило, данная проблема наиболее актуальна для действующих в данном виде клиник репродуктивного здоровья человека. Только последние год-два к обсуждению активно присоединились юристы. К сожалению, государство в настоящий момент видимого участия не принимает.

Рассмотрим отдельные правовые вопросы ситуаций, когда применяется такое лечение с точки зрения их законодательного решения. При этом обращаем внимание читателя, что данная статья не является «методологической», а лишь содержит размышления на тему поставленных вопросов.

Существуют две диаметрально противоположные линии в восприятии необходимости законодательного регулирования Репродукции Человека.

Позиция первая (на наш взгляд, атавизм начала 90-х), зачастую отстаиваемая директоратом частных клиник репродуктивного здоровья: любые ограничения могут привести только к ухудшению ситуации, более того принцип «что не запрещено - то разрешено» - является самым правильным для данной отрасли медицины. Обычно данная позиция подкрепляется доводами о том, что «ВРТ – это чистая наука, а появление на свет божий человека любыми способами и методами – благо для человечества».

Позиция вторая, которой придерживается большинство профессиональных юристов: необходимо срочное принятие мер в сфере репродуктивного права, пока ситуация не вышла из-под контроля окончательно. Аргументация юристов более профессиональна, базируется на понимании долгосрочных перспектив развития высокотехнологичной медицинской помощи и могущих иметь в недалеком будущем проблем наследственного или иного гражданско-правового характера.

На наш взгляд, на сегодняшний день, в правовом регулировании данной области медицины образовался «гордиев узел» юридических коллизий и нестыковок. В нашей статье мы постараемся сделать короткое обозрение по самым явным прорехам и провести ряд аналогий.

Фактически, данный вид лечения давно вырос из узкоспециальной отрасли науки. По самым средним оценкам искусственная репродукция дала жизнь более 2,5 миллионам детей. Можно говорить уже о следующем поколении «детей из пробирки», поскольку самые первые «участники» становятся родителями. Самое серьезное внимание репродукции уделяют почти все европейские страны. Страны СНГ поочередно принимают законодательные акты о вспомогательных репродуктивных технологиях. Что же происходит с репродуктивным правом в России?

В последнее десятилетие стремительно развиваются медицинские технологии, в результате чего растет число детей, рожденных с применением методов искусственной репродукции человека. Услуги медиков-репродуктологов все более востребованы у россиян, кроме того, стало популярным обращение иностранных граждан к помощи доноров и суррогатных матерей - граждан Российской Федерации.

Нет сомнений в том, что уже в недалеком будущем в России широко распространятся судебные споры о материнстве и отцовстве, связанные с искусственной репродукцией (отдельные споры уже имели место). Решение таких дел в настоящее время осложнено правовым вакуумом, ведь российское законодательство практически не затрагивает эти вопросы. Нормы, содержащиеся в статье 35 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья, а также в статьях 51 и 52 Семейного кодекса Российской Федерации, явно недостаточны. По сути дела, все отношения в этой сфере пытается урегулировать не закон, а подзаконный акт – Приказ Минздрава Российской Федерации от 26 февраля 2003 г. N 67 “О применении вспомогательных репродуктивных технологий в терапии женского и мужского бесплодия”.

Несмотря на вышеизложенное, на законодательном уровне не урегулировано множество сложных ситуаций – искусственное оплодотворение и имплантация эмбриона после смерти генетического родителя; использование криоконсервированных (замороженных) эмбрионов после развода или после смерти супругов – генетических родителей; уничтожение эмбрионов; создание эмбриона и его имплантация по просьбе лица, не состоящего в браке; отказ генетического родителя-заказчика или суррогатной матери от выданного ранее согласия на проведение процедур. Отсутствие специального правового поля в этой области порождает немало проблем и в практике донорских отношений. Программы донорства и суррогатного материнства мы будем рассматривать в следующей статье.

Репродуктивное право должно быть четко регламентировано законодательством. На наш взгляд, назрела необходимость скорейшей разработки и принятия Федерального закона «Об искусственной репродукции человека и связанных с ней процедурах».

Подобного рода нормативный правовой акт мог бы выступить в качестве основы формирования законодательства в сфере искусственной репродукции человека, поскольку он будет содержать в себе, прежде всего, принципы правового регулирования этих отношений. Нет сомнений в том, что это морально-правовые принципы, одним из которых должно стать обеспечение приоритетной защиты прав и интересов ребенка (статья 1 Семейного кодекса Российской Федерации).

Более подробно рассмотрим несколько действующих законодательных актов. В отдельных нормах действующего законодательства прослеживается отражение подхода к воспроизводству человека как к правовой возможности, предоставленной каждому. Так, Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан, рассматривая медицинскую стерилизацию как специальное вмешательство с целью лишения человека способности к воспроизводству потомства, определяют условия проведения этой процедуры таким образом, что свободное волеизъявление человека, направленное на лишение его репродуктивных функций, выступает главным, определяющим фактором. Этот же фактор фигурирует в качестве основного для проведения искусственного прерывания беременности.

Стоит заметить, что прямое упоминание о праве на репродукцию содержится в статье 35 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан: «каждая совершеннолетняя женщина детородного возраста имеет право на искусственное оплодотворение и имплантацию эмбриона».

Однако пределы репродуктивного права (или прав) и порядок его осуществления не определены ни законодательно, ни доктринально. В этой связи нам представляется необходимым, прежде всего, уточнить круг лиц, которые вправе, осуществляя свои права в сфере репродукции, прибегнуть к ВРТ, а так же детализировать механизмы проведения данных процедур. Как уже упоминалось, Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан предоставляют такую правовую возможность исключительно совершеннолетней женщине. Между тем статья 51 Семейного кодекса Российской Федерации определяет круг таких лиц более широко: «лица, состоящие в браке и давшие свое согласие в письменной форме на применение метода искусственного оплодотворения или на имплантацию эмбриона». Таким образом, к числу граждан, имеющих право на применение ВРТ, отнесены супруги – мужчина и женщина, зарегистрировавшие брак.

Вместе с тем упоминавшийся ранее Приказ Минздрава Российской Федерации от 26 февраля 2003 г. N 67 значительно сужает круг лиц, имеющих право на ВРТ, исключая из него, во-первых, граждан, не страдающих бесплодием, не поддающимся терапии, а, во-вторых, граждан, имеющих ряд заболеваний, создающих угрозу для будущего ребенка (или для матери). Вместе с тем в Приказе упоминается и об отсутствии полового партнера у женщины как об основании проведения ей искусственной инсеминации. Таким образом, предполагается, что незамужняя женщина вправе обратиться к услугам медиков-репродуктологов не только в случаях, когда она не способна выносить ребенка, но и когда она фактически не имеет возможности обзавестись ребенком естественным способом.

Положения вышеуказанного Приказа Минздрава нельзя воспринимать всерьез при определении круга субъектов, имеющих право на применение данных методов лечения, поскольку это акт подзаконный, вступающий в некоторых своих положениях в противоречие с законами РФ. Однако в подходах, использованных в Приказе, отчетливо виден здравый смысл.

На поверхности - вопрос о возрасте граждан, обращающихся за лечением. В настоящее время не исключается проведение медицинских процедур, например, с использованием донорских гамет и последующим переносом эмбрионов реципиентке непосредственно или с переносом эмбрионов в полость матки суррогатной матери, по просьбе («заказу») граждан старше 50-60 лет. Таким образом, процесс воспитания ребенка будет происходить уже за пределами среднего возраста генетического родителя («заказчика»). Безусловно, история знает немало случаев рождения детей пожилыми родителями, не обращавшимися к помощи медиков-репродуктологов, а также не только рождения, но и последующего воспитания детей до вполне совершеннолетнего возраста. Более того, запретить пожилому человеку обзавестись ребенком естественным путем невозможно – подобная правовая норма не может быть воспринята в обществе как справедливая. Таким образом, решение проблемы возраста «заказчика» не может быть простым.

Требует в этой связи законодательного закрепления и обязательное предварительное обследование «заказчиков» - лиц, обращающихся к вспомогательным репродуктивным технологиям. Представляется, что крайне необходимы не только обследование состояния соматического здоровья лица, но и выявление у него возможных психопатических отклонений, а также психологическая консультация и помощь. Безусловно, такой подход к применению ВРТ, отсеивающий случайные обращения, не связанные в действительности с непреодолимой потребностью не только родить, но и воспитать ребенка, возможен исключительно тогда, когда эти технологии не рассматриваются только как бизнес.

Нельзя не обратить внимания на то, что в настоящее время данные методы лечения применяются в рамках договора возмездного оказания услуг. На основании статьи 20 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан гарантированный объем бесплатной медицинской помощи предоставляется гражданам в соответствии с Программой государственных гарантий оказания гражданам Российской Федерации бесплатной медицинской помощи. Указанная Программа, определяя виды медицинской помощи, предоставляемой бесплатно, не упоминает о предоставлении услуг по применению ВРТ. Таким образом, этот вид помощи гражданам, страдающим бесплодием, по сути, приравнен к услугам косметологии и аналогичным медицинским услугам, не рассматриваемым в качестве жизненно необходимых.

В результате репродуктивные технологии применяются в большей степени в сфере платных медицинских услуг.

Безусловно, оказывать услуги в этой сфере может как государственное (муниципальное) учреждение – при занятии дополнительной, предпринимательской деятельностью, так и иное, в том числе коммерческое юридическое лицо. В любом случае в соответствии со статьей 50 Гражданского кодекса Российской Федерации такая деятельность как коммерческих, так и некоммерческих юридических лиц рассматривается в качестве предпринимательской.

В соответствии со статьей 426 Гражданского кодекса Российской Федерации договор, заключенный коммерческой организацией и устанавливающий ее обязанности по выполнению работ или оказанию услуг, которые такая организация по характеру своей деятельности должна осуществлять в отношении каждого, кто к ней обратится (в том числе медицинское обслуживание), является публичным. Коммерческая организация не вправе оказывать предпочтение одному лицу перед другим в отношении заключения публичного договора, кроме случаев, предусмотренных законом и иными правовыми актами. Отказ коммерческой организации от заключения публичного договора при наличии возможности предоставить потребителю соответствующие товары, услуги, выполнить для него соответствующие работы не допускается.

В результате, в практике сформировалась тенденция безотказного принятия медицинскими учреждениями (некоммерческими юридическими лицами) заявок пациентов, желающих воспользоваться методами искусственной репродукции человека. Основной причиной формирования этой небезвредной тенденции является не законодательство или практика его применения, а возмездный характер этих услуг. Главным принципом деятельности многих центров репродукции является достижение высоких финансовых результатов, что действительно понижает духовную ценность вспомогательных репродуктивных технологий, предназначенных для оказания помощи тем, кто в ней действительно нуждается.

Требует решения также и проблема применения ВРТ по просьбе (заказу) мужчины и женщины, не состоящих в зарегистрированном браке. Вступление в брак уже давно не рассматривается как обязательный этап в жизни каждого. Статистика утверждает, что за последние 10 лет выросло количество мужчин и женщин, никогда не состоявших в браке. 10 процентов пар, позиционирующих себя в качестве супругов, не регистрируют брак. Более того, ежегодно вне зарегистрированного брака рождается около 400 тысяч детей, что составляет около 30 процентов от общего числа детей, родившихся в течение года. Однако это дети, зачатые естественным путем.

Фактически статья 51 Семейного кодекса Российской Федерации не дает возможности лицам, не состоящим в зарегистрированном браке, напрямую обратиться к медицинской помощи при проблемах с репродукцией. Сделать это может лишь партнер-женщина. Упомянутый выше Приказ Минздрава придерживается этого подхода, допуская к экстракорпоральному оплодотворению и использованию суррогатного материнства исключительно супружеские пары.

Гипотетическое применение ВРТ в отношении пар, не состоящих в зарегистрированном браке, связано со значительным количеством возникающих комбинаций, в том числе и с оспариванием записи об отце. Если рожденный ребенок будет иметь генетическое родство только с женщиной-партнером (использовались ее ооциты), но не будет иметь кровной связи с мужчиной-партнером (использовалась донорская сперма), то к этой ситуации будет применяться пункт 2 статьи 52 Семейного кодекса Российской Федерации, в соответствии с которым требование лица, не являющегося мужем матери, но записанного отцом ребенка, об оспаривании отцовства не может быть удовлетворено, если в момент записи этому лицу было известно, что оно фактически не является отцом ребенка. Соглашаясь на использование донорской спермы и обращаясь в ЗАГС с заявлением о добровольном установлении отцовства, мужчина-партнер должен осознавать и допускать невозможность дальнейшего оспаривания совершенной записи об отце ребенка.

При формировании законодательных норм, определяющих порядок записей ребенка, рожденного в результате применения методов ВРТ парам, не состоящим в браке, и при условии использования ими донорских гамет в любом варианте, на наш взгляд, необходимо в качестве определяющего фактора учесть свободное и добровольное волеизъявление пары. Думается, что это лицо (лица) не может «дать обратный ход» своему решению, а в случае отказа отца (матери) признать ребенка, запись об отцовстве должна совершаться помимо их воли. Кроме того, должны подлежать применению процедуры лишения родительских прав и неблагоприятные правовые последствия – взыскание алиментов и пр. Кстати, абсолютно такой же подход необходимо использовать в случаях рождения ребенка по «заказу» одинокой женщины или одинокого мужчины.

Наконец, немаловажное значение имеет проблема использования мужчиной и женщиной донорского материала без привлечения собственных гамет. Ребенок может быть рожден при использовании донорских эмбрионов, ооцитов и спермы (см. раздел 6 Инструкции по применению методов вспомогательных репродуктивных технологий, утвержденной Приказом Минздрава Российской Федерации от 26 февраля 2003 года). Не исключается при этом и использование услуг суррогатной матери. Для нас нет сомнений в том, что отсутствие генетического родства между ребенком и хотя бы одним из партнеров (в том числе и состоящих в зарегистрированном браке), не может повлечь за собой совершение записи о родителях ребенка в отношении этих лиц. Использование донорских услуг в данном случае фактически уравнивает ВРТ и усыновление. Думается, что правовые процедуры и последствия в таких случаях должны быть сходны. Усыновление в соответствии со статьей 125 Семейного кодекса Российской Федерации производится только судом. Принятие этого подхода связано с обсуждением проблемы правового статуса (режима) эмбриона.

Очевидно и то, что лица, состоящие в зарегистрированном браке, не могут обращаться к помощи репродуктивной медицины без согласия своего супруга. Несмотря на то, что представления россиян о семье с начала 1990-х годов существенным образом изменились, брак продолжает оставаться тем институтом, который не может быть изжит за два десятилетия. Несмотря на то, что многие россияне не желают регистрировать браки, это правовое состояние по-прежнему сохраняет свое значение. Нельзя допустить возможность рождения ребенка по «заказу» мужчины – генетического отца, состоящего в браке с женщиной, которая не будет записана матерью ребенка. Такие конструкции разрушат брак, подорвут его лично-доверительную основу. Совершенно очевидно, что для совершения подобных процедур необходимо предварительно расторгнуть брак супругов, который как личностная связь, по-видимому, уже распался.

Выше был перечислен ряд проблем, связанных с осуществлением прав на репродукцию физическими лицами, имеющими различные возрастные, половые (гендерные) характеристики, состоящими в браке или в конкубинате, одинокими лицами. Совершенно очевидно, что вопрос о круге граждан, которым могут предоставляться услуги по применению вспомогательных репродуктивных технологий, требует четкого и в высшей степени продуманного законодательного решения. Следует ограничить этот круг. При этом интересы медицинского бизнеса не могут оправдать открытый, публичный характер адресуемых населению предложений по оказанию репродуктивных услуг.

Искусственная репродукция – скорее исключение, нежели правило. Это вынужденная мера, которая должна применяться в ограниченном числе ситуаций.

Абсолютизация права человека на воспроизводство в случаях реализации репродуктивного права естественным путем означает недопустимость какого бы то ни было контроля за числом рождений и абортов. Полная свобода совершеннолетнего дееспособного человека в этом отношении вряд ли может быть ограничена с позиции пункта 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации, что демонстрируют многочисленные примеры отказа граждан от контрацепции по религиозным соображениям. Число рождений детей у таких пар, отказывающихся от «планирования беременности», фактически регулируется только природой и определяется состоянием здоровья родителей.

Возведение права на репродукцию в абсолют в случаях применения ВРТ может привести к неконтролируемому самоудовлетворению подчас не до конца осознанных потребностей, к эгоизации рождения, в конечном итоге – к превращению ребенка в вещь, в средство удовлетворения сиюминутных потребностей взрослого человека. В отечественном праве и зарубежных правопорядках режим гамет приближен к режиму вещей. Это же зачастую имеет место и в отношении эмбрионов, что неминуемо влечет игнорирование субъективных прав будущего человека – нерожденного ребенка.