«Давай лучше сменим провайдера, чем концепцию»

Началось все в далеком и глубоком детстве, с ребеночком, который ни сном, ни духом не понимал, чем это все может закончиться.

Однажды мы с мамой поехали на юг, очень хорошо там отдохнули, а когда возвращались, я почувствовала себя плохо – выглядело, как сильное отравление. Поднялась температура, очень болел живот, ну, и все остальное… Приехавший врач поставил диагноз – дизентерия, и пихнули меня в специальную детскую инфекционную больницу, где даже толком не было ни одного хирурга. Лечили 10 дней, после чего вдруг температура поднялась снова, больше 40, живот вообще распух, боль дикая, и бредовые сны уже какие-то пошли – короче, все как в «Войне и мире» у князя Андрея перед смертью, гнойный процесс в животе. Запущенный аппендицит.

Ну спасти меня, конечно, спасли, все-таки 20-й век, но после всех операций и длительного, в течение года, лечения (было мне тогда 12 лет) мой любимый лечащий врач сказал моей маме: «Все, что мог, я сделал, но чудес не бывает – она должна быть хорошей хозяйкой, чтобы нормально выйти замуж, потому что детей у нее не будет». Была удалена одна труба, другая, как в будущем оказалось, так и не созрела, осталась инфантильной, и спаечный процесс 4-й степени. Мама мне об этом ничего не сказала.

В 22 года я вышла первый раз замуж, и через несколько месяцев, не предохраняясь, увидела, что беременность не наступает – обратилась к врачам, когда не прошло и года после замужества, хотя норма в то время была не меньше 2 лет бесплодного брака.

Не буду описывать блуждания по сетям нашей «бесплатной» медицины – тогда, в конце 80-х, еще не было официально платных вариантов. Скажу только, что за 4 года «лечения» у множества врачей, отфутболивавших меня один к другому, единственным результатом оказалось подпорченное здоровье – прежде всего, дисбактериоз от антибиотиков, кровотечения после гистеросальпингографии, обморока после кимопертурбации, и т.д.

К 27 моим годам, уже после безрезультатной лапароскопии на Опарина, нас наконец-то направили в лабораторию ЭКО – тогда все было постепенно, через этапы «лечения» перепрыгивать было нельзя.

И тут мой муж скоропостижно скончался в возрасте 28 лет от острой сердечной недостаточности – при том, что никогда не жаловался на здоровье.

Следующий год моей жизни тоже лучше не буду описывать, там вообще было не понятно, стоит ли жить дальше. Особенно меня угнетала мысль, что от него, единственного сына своих родителей, очень умного, талантливого и доброго человека, не осталось ребенка, хотя мы очень старались делать для этого все необходимое. Мысль об упущенном времени.

Однако жизнь продолжалась, душа требовала перемен, жить там, где я жила с мужем, было просто невозможно, и я воспользовалась первой подвернувшейся возможностью куда-то уехать – при том, что к тому времени я «прибилась» к социологической профессии, самой естественной оказалась поездка на учебу за границу на стипендию Сороса (это произошло в 1993 году).

В начале второго года учебы я встретила своего второго мужа, который, как и я, оказался москвичом, был на 4 года меня моложе, и тоже учился на Соросовские деньги. О своем бесплодии и желании иметь детей я сказала ему в самом начале отношений – его ответ был «Что ж, значит, теперь это наша общая проблема».

Мы начали изучать вопрос в Англии, где в это момент находились, нашли клинику, сдали анализы – и оказалось, что у него проблем не меньше, если не больше, чем у меня – совершенно нормальных, хороших сперматозоидов 1-4 процента. У мальчика (ему же еще не было 25) был шок, конечно, он ведь тоже считал себя абсолютно здоровым – и наступила уже моя очередь повторить ему эту фразу «Ну ты же сам сказал, что это наша общая проблема, значит, вместе и будем решать».

Тогда у нас было очень мало денег, и в Англии мы не стали делать IKSI, как нам предлагали, решили, в России после возвращения будет дешевле.

Да, на Опарина (о других центрах тогда, в 95, я и не думала и не знала) ЭКО стоило тогда 700 долларов, но зато ИКСИ еще не существовало. В результате предварительного моего лечения (а с мужем как-то понадеялись на процедуры со спермой, а не с ним самим) в первой моей попытке в мае 1996-го, при том, что у меня созрело 18 яйцеклеток (все в одном яичнике, у второго резекция и удалена труба) подсадили мы только 4 эмбриона. Ребенок получился один, очень любимая, умная и добрая дочка, она стала огромной радостью для нас обоих.

Мне вообще неожиданно ужасно понравился процесс материнства, роста и развития маленького существа, безумно тесных эмоциональных отношений с малышом, и было как-то даже обидно, что это все так быстро кончается, хотя в каждом возрасте появлялись свои, новые прелести.

В общем, мое желание родить еще одного ребенка созрело к тому времени, когда Тане было 1.5 года, и оказалось, парадоксально, еще более сильным, чем стремление родить первого.

На этот раз, в 2000м году. мы не пошли на Опарина, а после изучения всех возможностей выбрали Сеченовку, где нас направили к Торгановой. Почему-то у меня там сразу было очень плохое предчувствие, меня просто била нервная дрожь и не покидало необъяснимое чувство неправильности происходящего, когда мы сидели в очереди на первичный прием, хотя по логике вроде бы все было верно – хороший процент удачных случаев, милый и обходительный персонал, лучший врач в клинике, и т.д.

В общем, моя интуиция меня не обманула – также как и, наоборот, ощущение какой-то внутренней радости, ликования, порыва свежего ветра, которое появилось при первом разговоре со Смольниковой, тогда еще очень молодой, начинающей, к которой я попала на прием еще в конце первого брака, в 1992 году.

Я не хочу никого обидеть, для других случаев и других женщин, возможно, все наоборот. Но у меня так: с высоким ФСГ (это 13-14) Торганова стала меня сразу настраивать на донорскую яйцеклетку, и еще обижаться, что я почему-то отказываюсь от такого хорошего предложения. Мы сделали с ней 6 попыток без результата. За 3 года. Деньги, слава Богу, в это время уже вполне были. Никакой подготовки к попытке не было – по мнению этого врача, ЭКО – это лотерея, получится - не получится, и как-то предварительно настраивать гормональный фон не нужно.

Каждый раз, встречая меня снова в коридоре, она смотрела на меня с непередаваемым выражением лица, достаточно легко расшифровываемым как «Ну что ты опять пришла? Да вообще ты дурью маешься, у тебя же уже есть один ребенок». Тем не менее, несмотря на, мягко говоря, не сложившиеся отношения, я продолжала ходить именно к ней – в основном по инерции, а также в убеждении, что мы же выбрали лучшую клинику, а это в ней лучший врач.

Там нам каждый раз делали ИКСИ, созревало 4-7 яйцеклеток, подсаживали 2-5 зародышей – и ничего.

После 6 попытки, на очередном витке уже переходящей в апатию депрессии, я твердо решила, что соглашаюсь на ДЯ. Однако муж оказался категорически против: «Давай лучше сменим провайдера, чем концепцию» - на этот раз мы уже серьезно думали о других, новых клиниках, в Питере, например – но вдруг моя интуиция опять заговорила, и я заявила, что надо вернуться к Смольниковой – ИКСИ сейчас уже делают везде, а именно для решения женских проблем она, как показывает мой случай, очень хороший врач. Муж согласился, хотя и не без колебаний.

Я вернулась. Меня сразу узнали. Все сразу стало очень хорошо. Психологически туда ходить было очень легко. На тот момент Вероника Юрьевна была на Опарина наиболее популярным и успешным специалистом. При этом она с удовольствием объясняла мне все свои решения, и даже прислушивалась к моему мнению о выборе препаратов и т.д.

ФСГ мне снизили гормонами, подлечили щитовидку.

Там еще есть андролог, и мужчин также готовят к процедуре, качество спермы улучшается заметно.

В общем, хотя ответ на стимуляцию был не очень, всего 4 яйцеклетки и множество пустых фолликулов, а подсадили 3 эмбриона, беременность опять наступила с первой попытки. У нас родилась вторая дочь – Алька, очень сильная, спортивная и энергичная детка, всеми этими качествами похожая на мать моего мужа.

Сил сейчас, конечно, не хватает – у нас у обоих работа, и детеныш любит погулять по ночам, требует внимания, но все-таки это такое счастье! Описать его невозможно. Старшая, Таня, любит сестренку, по-моему, еще больше, чем мы, все время с ней возится, и заявляет, что у нее самой будет 4-ро детей. Жаль только, что разница в возрасте у девчонок получилась такая большая.

Вот такая у нас история! И хочу сказать всем – не сдавайтесь, очень важно не отступать, но в то же время гибкость нужна, и интуиция, умение принимать «правильные» решения и при необходимости менять стратегию в любой момент истории.

Это мое мнение, кстати, подтверждают и другие удачные истории – там тоже полно смен врачей и клиник, пока не оказывается найден «свой» доктор.

Всем удачи и еще раз удачи!

Ольга И.